<<назад в раздел "Публицистика"
Часть 1. Судейство: условие жизни и причина
смерти.
Десятилетние
ребята после уроков выходят во двор погонять мячик. Разделяются на команды.
Начинается игра. Один из юных футболистов падает. «Пенальти!» - кричат одни.
«Он сам упал!» – отвечают другие. Три возможных итога: команды приходят к
полюбовному соглашению, исход игры решает драка – и, наконец, торжествует
трактовка игрового эпизода в изложении какого-нибудь «авторитетного» в
микрорайонном мире хулигана.
Древняя
Эллада. Олимпийские игры. Спартанских атлетов не пускают в Олимпию, ссылаясь на
нарушение Спартой священного олимпийского перемирия. В ответ Спарта
организовывает «альтернативные» игры.
Чемпионат
мира по футболу 1986 года. 1/8 финала. СССР-Бельгия. Блестящая
советская сборная, составленная в основном из игроков киевского «Динамо»,
только что завоевавшего Кубок кубков, победившая в групповом турнире высоко
котировавшихся венгров со счетом 6:0 - и посредственная
бельгийская команда. Арбитр сводит на нет преимущество
советских футболистов, не засчитывая два правильно забитых гола и не обращая
внимания на то, что два мяча в наших воротах побывали после того, как бельгийцы
оказывались в офсайде.
Финал
другого футбольного мундиаля – 1990 года. Играют действующий чемпион мира –
Аргентина – и сборная Германии. До конца матча остается несколько минут. Счет
не открыт. Немецкий футболист падает за пару метров до
штрафной соперника – скорее всего, по собственной
инициативе. Судья назначает несправедливый пенальти. Чемпионом мира в третий
раз становится Германия.
Только что
продемонстрированное планете шоу в Солт-Лейк-Сити - по всей видимости, только в
силу традиции именовавшееся Олимпийскими играми - мы в этом ряду поминать не
будем. Уж больно свежо предание.
Фактически
ни один вид спорта, ни одна игра не может обойтись без судейства, без людей,
которые следят за соблюдением соперниками правил соревнования. Но неприятность
заключается в том, что подавляющее большинство видов спорта по самой своей
природе предполагает наличие в трактовке правил большей или меньшей доли
субъективности. Исключение составляют, к примеру, шахматы, где правила игры носят логический, а не эмпирический характер. В хоккее
же, допустим, совершенно невозможно провести четкую границу между чистым
силовым приемом и толчком соперника руками, за который положено двухминутное
удаление с площадки.
Без
судейства невозможно ни одно серьезное честное соревнование. Но парадоксальным
образом именно судейство является фактором, делающим это самое честное
соревнование невозможным. Ибо в большинстве видов спорта арбитры вынуждены принимать субъективные
решения. А субъективность открывает дорогу в область спорта иным, весьма
косвенным образом к спорту относящимся силам и структурам.
Замкнутых
систем, как выяснила современная наука, существовать не может. Ни один фрагмент
Вселенной не является полностью изолированным от остальных фрагментов и от
Вселенной, взятой как целое. Согласно же «голографической» гипотезе, каждый
фрагмент универсума содержит в себе в скрытой форме весь универсум.
Таким
образом, идеальное соревнование невозможно. Это утопия. И именно проблема
судейства «раскрывает» эту систему навстречу всем ветрам внешнего, реального
мира со всей его сложнейшей структурой взаимовлияний и противоборств.
Если
духовная, интеллектуальная, экономическая и т. д. ситуация в стране и мире
оказывает сильное влияние на спортсменов, смешно было бы полагать, что она не
оказывает влияние и на судейство. Любой пограничный, спорный эпизод в
соревновании даже самого честного арбитра выбросит из погруженности в чистое
слежение наружу – и волей-неволей он будет вынужден принять во внимание, пусть
и на уровне подсознания, вещи, к делу прямым образом не относящиеся. Свистнешь
– обидится Вася Пупкин. Промолчишь – рассердится дядя Ваня. Чей гнев будет
сильнее? Какое решение вызовет бОльший накал страстей? Какие акции могут
воспоследовать – как стихийного, так и организационного характера? Какие
поощрения или порицания ждут самого арбитра в случае принятия того или иного
решения?
Первый
фактор, оказывающий влияние на принятие арбитром решения в неоднозначной
ситуации – реакция болельщиков на трибунах, протест которых может выразиться не
только в свисте и недовольном гуле, но и в
столкновениях, срыве соревнования и нанесении физических увечий арбитру.
Второй
фактор – возможная реакция всех заинтересованных сторон после соревнования. Как
показывает практика, судьи находятся в весьма незавидном положении – широко
распространены случаи, когда арбитр дисквалифицируется на тот или иной срок,
однако результат соревнования оставляется без изменения.
Третий
фактор – симпатии и склонности самого арбитра. Причем речь не идет о заведомом
благоволении к той или иной команде или спортсмену. Сорадование побеждающему, жалость к проигрывающему – самые разные
спонтанно проявляющиеся реакции судьи могут повлиять на ход соревнования.
Постоянный
учет баланса сил и влияний может менять правила того или иного соревнования или
трактовку уже имеющихся. Например, африканские футбольные команды играют весьма
грубо, но им это позволяется в большей мере, чем другим. Непримиримость арбитра
в данном случае может быть расценена как проявление расизма.
Эта
субъективность помещает любое соревнование в ситуацию романа Бредбери «451
градус по Фаренгейту». Там все решает «общественное мнение»; те действия или
явления, которые могут вызвать протест какой-либо значимой социальной группы,
находятся под запретом.
Часть 2. Утрата консенсуса.
Спорт
способен существовать только при наличии определенного консенсуса между
сторонами, заинтересованными в результатах состязания. Обиды при наличии такого
консенсуса должны как-то компенсироваться – конечно, если обиженная группа
является значимой. Если же инстанции, ответственные за принятие решений, сочтут
группу недостаточно значимой, ее интересы приниматься во внимание не будут.
В
современном мировом спорте по сравнению с положением, допустим, тридцатилетней
давности, ситуация осложнилась: за счет повышения класса своих спортсменов на
значимость стал претендовать ряд новых групп. К настоящему моменту только
спортсмены большинства стран Ближнего Востока, Средней и Южной Азии не
претендуют всерьез на награды мировых чемпионатов и Олимпийских игр.
Этот фактор
при проведении соревнований создает ряд дополнительных трудностей. Чем больше
центров силы, тем труднее сохранить жизненно важный консенсус. Скажем,
африканские футбольные федерации в связи со стремительным развитием футбола на
континенте требуют увеличения численности своих сборных на мировом первенстве
(вплоть до равноправия с европейцами) и проведения чемпионата в одном из
государств Африки.
Консенсус –
вещь хрупкая, неустойчивая. Если разрастание какого-либо конфликта превысит
некий критический уровень, то ряд участников (в том числе и претендентов на
победу) может отказаться от участия в соревновании, что поставит под сомнение
его представительность и легитимность званий, завоеванных победителями. А в крайнем случае может случиться так, что само проведение
ряда соревнований станет невозможным.
В чем
основная проблема только что прошедшей в Солт-Лейк-Сити зимней Олимпиады?
Почему все олимпийское движение в целом оказалось в кризисе?
Поддерживать
консенсус стало значительно тяжелее, чем еще пару-тройку десятилетий назад.
Биполярная политическая картина мира определенным образом стабилизировала
ситуацию, поддерживала равновесие сил, действующих в мировом спорте. Были,
конечно, и сбои – Олимпиады 1980 года в Москве и 1984 года в Лос-Анджелесе,
бойкотированные соответственно СССР и США – но до распада системы, до
проведения альтернативных первенств мира дело не дошло.
Ныне же
некоторые значимые группы заподозрили, что одна из групп, быть может, самая
влиятельная, мало того, что нарушает, а просто не хочет соблюдать неписаные
соглашения, спортивный «общественный договор». Соединенные Штаты Америки уже
давно провоцировали конфликт, игнорируя многие сложившиеся в мировом спорте
нормы. Самый яркий пример – европейские легионеры в Национальной хоккейной
лиге. В мире футбола, скажем, существует правило, согласно которому клубы
отпускают игроков как своей, так и чужих стран не только на чемпионаты мира и
Европы, но и на прочие, не столь значимые матчи национальных сборных.
Эгоцентризм НХЛ же до недавних пор не имел предела. Лишь в самое последнее
время руководство Лиги смилостивилось и разрешило своим игрокам принять участие
в двух последних олимпиадах и одном чемпионате мира, прервав на это время
собственные турниры.
Во время
последней Олимпиады многим показалось, что игры для Соединенных Штатов – только
средство для достижения настоящей цели, для демонстрации величия,
мужественности, несгибаемости собственной нации перед лицом обрушившихся в
прошлом году невзгод в глазах ее самой, а затем – и в глазах остального мира.
Возникло ощущение, что диспропорция между двумя типами отношения к Играм стала
слишком велика, благодаря чему олимпиада превратилась в шоу, стала неким
декоративным мероприятием. Шоу же всегда проводится по определенному сценарию.
И предложенным сценарием многие оказались недовольны. Сильное беспокойство
стала вызывать финансовая зависимость МОК от США и влиятельных коммерческих
структур. Впервые настолько остро стала ощущаться апокалиптическая опасность –
опасность окончательного выхолащивания самого содержания спорта. В большом
спорте очень много элементов коммерческого шоу, но эти элементы – лишь
акциденции, привходящие признаки, если пользоваться схоластической
терминологией. Теперь же акциденция может занять место субстанции. Спорт может
стать чем-то подобным «соревнованиям» по реслингу, стерильным,
отрежиссированным, лишенным самого духа соревнования. Этот дух останется, он
необходим для привлечения зрителя, жаждущего видеть не сочиненную кем-то, а
спонтанную, самопорождающуюся интригу. Но для достижения победы не только будут
использоваться любые средства (это было и раньше), но
будут в большинстве случаев использоваться с
успехом. Будет усиливаться давление на спортсменов, тренеров, судей, на
федерации, на комитеты, на контрольные органы, сопротивляться которому всерьез они уже не смогут. В рамках этой борьбы за
передел сфер влияния в спорте, уничтожающей самую его сущность, будет все чаще
применяться, станет еще более изощренным запрещенное оружие, совершенствование
которого идет вперед семимильными шагами – допинг и прочие так называемые
«запрещенные препараты».
Часть 3. Мухоморовая война.
Использование
магии в современном большом спорте сведено, по всей видимости, к минимуму. Все
случается, конечно – на последнем чемпионате мира по футболу сборной Ямайки
пытались помочь тамошние колдуны. Эффективность этой помощи иллюстрирует
известный опус группы «ЧайФ». Очевидно, демоны, стоящие за мировым спортом,
оказались в данном деле куда могущественнее архаичных духов с острова регги.
Призываются
спортсменами и болельщиками в помощь и иные силы. Возносятся молитвы, целуются
нательные крестики, заказываются богослужения. Есть и такие, как знаменитый
итальянский футболист Роберто Баджо, буддист, который заявляет, что ему
абсолютно безразличен результат игры, который не радуется, забивая нужный и
красивый мяч, и не огорчается, промахиваясь в решающей серии
одиннадцатиметровых. Однако верующих спортсменов немало – да и почему Господь,
любящий всех, должен предпочесть одно свое создание другому, будучи призван в
помощь в деле, не имеющем прямого отношения к спасению души? Там, где предельно
важен материальный результат, молитва оказывается недостаточно эффективным
средством его достижения.
«Психотронное
оружие», о котором так долго говорили политизированные параноики, которое могло
бы воздействовать на сознание спортсменов, то ли вообще не существует, то ли не
применяется, то ли просто не является покамест
предметом споров. Так что, по совету Хармса, не будем о нем лучше и говорить.
Существует,
однако, древнее и достаточно эффективное средство, могущее поспособствовать в
деле следования девизу «быстрее, выше, сильнее», а именно – использование
разнообразных химических соединений.
Викинги
перед сражениями пили отвар из мухоморов. Говорят, что противники, бывало,
разбегались в ужасе, пораженные одним только выражением лиц нападавших. И в
последующие века воины и спортсмены искали, находили и использовали свои
«мухоморы», свои чудо-средства, делающие человека неуязвимым, решительным,
бесстрашным, стремительным. И сегодня все это никуда не ушло. В современном
спорте тоже используются аналоги мухоморов.
Существует
мысль, что процесс умирания начинается с рождения. Согласно этой точке зрения,
в любом рождающемся существе заложено нечто, без чего жизнь, в силу неких
печальных обстоятельств, невозможна, но именно это нечто и провоцирует
последующую порчу: болезни, старость и смерть. «Мухоморы» для спорта и являются
таким «нечто».
Борьба с
применением допинга ведется уже не одно десятилетие. Были и раньше громкие
допинговые дела. Например, дело олимпийского чемпиона и мирового рекордсмена в
беге на 100 метров канадца Бена Джонсона - в итоге разбирательства он был лишен
всех своих званий. Однако тот самый пресловутый консенсус не давал ситуации
выйти из-под контроля. Спортсмены тихо употребляли «запрещенные препараты».
Иногда их хватали за руку. Разражались скандалы, однако они не потрясали основ
мира большого спорта. Теперь же, в условиях разрушения консенсуса, проблема
допинга грозит стать последним гвоздем в крышку гроба этого мира.
Антидопинговые
меры субъективны так же, как и судейство. В самом деле, абитуриентам же перед
экзаменами не запрещается пить кофе, транквилизаторы или теофедрин – кому что больше нравится. Где же то самое равенство условий?
То же самое верно и в отношении спортсменов.
Свойства
организма спортсменов не унифицированы. У каждого – своя система тренировок,
диет и т.д. Практически все спортсмены-профессионалы употребляют препараты,
помогающие привести организм в требуемое состояние. Однако препараты эти –
естественно, имеются в виду те из них, которые уже известны достаточно широкому
кругу людей – разделены на разрешенные и запрещенные.
По какой
причине один препарат попадает в разряд разрешенных, а
другой – в разряд запрещенных? Вечная проблема границы. Вред для здоровья
спортсмена? Априорное преимущество, получаемое спортсменом в результате
использования препарата? Но профессиональные занятия спортом уже сами по себе бывают вредны для здоровья. Вспомним женскую гимнастику,
бокс, хоккей; наконец, борьбу сумо – сумоисты редко доживают до пятидесяти лет
по причине слишком больших нагрузок на сердце из-за чрезмерного веса. Сколько
калек наплодил профессиональный спорт, сколько трупов было вывезено с ристалищ
– никому сосчитать не дано. Если же некое вещество
способствует высоким результатам – тогда почему бы его не
употреблять всем спортсменам?
Однако
вокруг каждого свежеоткрытого препарата идет борьба между значимыми группами. В
условиях консенсуса удается выработать некое взаимоприемлемое решение, может
быть, не очень логичное, но правила и не должны быть логичными. В конце концов,
в шахматах слон ходит по диагонали, а ладья – по вертикали и горизонтали. Это
так – и никто с этим не спорит. Другое дело, что значимые группы лоббируют легальность
применения того или иного препарата. Так, США блокируют запрещение некоторых
веществ, способствующих быстрому росту мышц.
Но
«прогресс» неостановим. Каждый год изобретается множество новых, неведомых
доселе веществ. Соответственно, в силу отсутствия контроля спортсмены
употребляют их безнаказанно. И возможно, что эти средства куда эффективнее
пресловутого эритропоэтина.
Когда
консенсус утрачивается, возникает атмосфера всеобщей подозрительности. Любое
спорное решение судей трактуется как тенденциозное. Любое высокое достижение
спортсмена рассматривается как результат применения того или иного
сильнодействующего запрещенного или пока неизвестного общественности препарата.
Идет
репортаж о мужских лыжных гонках с Олимпиады в Солт-Лейк-Сити. Впереди испанец
немецкого происхождения Йохан Мюлегг. Ближайших преследователей он опережает
почти на две минуты. Комментатор вопрошает: «И все-таки – что же такое съел
Мюлегг?» Соперники же Мюлегга стопроцентно уверены, что без «мухоморов» дело не
обошлось.
В этой
ситуации победители-рекордсмены перестают быть героями. Они становятся
подозреваемыми. Сродни цитате из книги, присланной Корейко Остапом Бендером:
«Все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем». Так же и в
нашей ситуации скептики могут сказать: «Все высокие спортивные результаты
достигнуты благодаря употреблению определенных запрещенных или неизвестных
препаратов». Любые титулы – олимпийских чемпионов, рекордсменов мира –
становятся в общественном сознании не вполне легитимными.
Тотальная
подозрительность, возникшая вследствие ослабления консенсуса, продолжает его
разрушать. Угроза, нависшая над мировым спортом, становится очевидной. До
порога, за которым процесс станет необратимым, процесс еще не дошел. Но никто
точно не знает, сколько шагов до этого порога осталось. Соответственно,
существует несколько вариантов дальнейшего развития событий.
Часть 4. Диагноз от Чжуан-цзы.
Речь может
идти либо о сохранении или восстановлении прежнего консенсуса, об установлении
консенсуса нового, или же о полном распаде того, что называется мировым спортом
и олимпийским движением.
Но самым
вероятным является четвертый вариант: попытка представить дело так, словно
ничего не случилось, словно подмены спортивных принципов, декларированных в
олимпийской хартии, не происходит. Допинговые и судейские скандалы последней
Олимпиады постараются замять, забыть о них. Ожидать решительных действий от
руководителей российского спорта не приходится. Они не способны принимать самостоятельные
решения. Ни волевых, ни интеллектуальных качеств у них для этого нет. Тот, кто
видел показанную в прямом эфире пресс-конференцию Тягачева, посвященную
отстранению наших лыжниц от старта в эстафете, со мной согласится – она
оставила самое тягостное впечатление. Некоторые перлы, порожденные сознанием
Тягачева со товарищи, могли вызвать смеховую истерику.
Говорят, что реакция многих иностранных журналистов была именно такова. Ничего
удивительного – а как еще нормальный человек может отреагировать, когда ему
сообщают, что российские спортсмены вынуждены принимать допинг по ночам, в
самое неподходящее время и в самых неподходящих местах? Бедные…
Так что мы
уступим давлению, смиримся с дисквалификацией Кабаевой, Лазутиной и Даниловой,
махнем рукой на несправедливое судейство в фигурном катании. В конце концов,
после драки кулаками не машут. Следующие олимпиады пройдут в Афинах и Турине.
Даст Бог, там не повторится американский беспредел.
А как же все
прочие обиженные? Одни обиделись не настолько сильно, чтобы продолжать
раскачивать лодку. В лице Уэйна Гретцки сильно обижались канадцы, но победа их
сборной в хоккейном турнире, первая за полвека, поубавила им злости. На других
же – на Украину, к примеру, или на Южную Корею – просто никто и внимания не обратит.
Пусть обижаются сколько душе угодно. Английское воспитание – не надо обращать
внимания на плачущего ребенка. Сам утешится.
Проблемы
останутся нерешенными. Допинговую проблему в существующей системе ценностей и
отношений приемлемым образом вообще разрешить невозможно. Что же касается
судейства – возможно, в видах спорта, где присутствуют оценки за артистичность
исполнения, произойдут какие-либо изменения. Так, например, в фигурном катании
может быть увеличено количество судей. В прыжках с трамплина оценка техники
может быть отменена совсем – и победитель будет определяться исключительно по
дальности прыжка.
Подобное
развитие событий приведет к тому, что через некоторое время разразится новый,
более серьезный скандал. Излюбленная человечеством практика откладывать
сущностное, принципиальное решение проблем до последнего времени иногда
приводит к желаемому результату – кривая вывозит. Но надеяться лишь на это
как-то несерьезно.
Другое дело,
что решение спортивных проблем – и решение не поверхностное – невозможно без
разрешения проблем, общих для всего мирового сообщества в целом. Еще раз
вспомним, что спорт – не замкнутая, не изолированная система.
Даосский мудрец Чжуан-цзы сказал, что когда художник или поэт начинает
задумываться в первую очередь о внешнем (в частности, о заработке), а не о
внутреннем, искусство умирает, умирает способность глубокого проникновения в
реальность. Художник будет утверждать, что он художник, но ему можно
будет ответить по Хармсу: «А по-моему, ты г…о».
Наверное, о спортсменах китайский философ мог бы сказать нечто схожее. Кстати,
даосы весьма много говорили об искусстве стрельбы из лука, плавании, беге и
прочих вещах, которые к области современного спорта имеют немалое отношение.
Общая
причина болезней спорта, искусства и многих других составляющих культуры –
коммерциализация. Вторая – стремление к славе и власти любой ценой. Какой бы
избитой не была эта истина, факт остается фактом. Если общество еще не готово
существовать, не стремясь к богатству, славе и власти, то нужно все же
поддерживать некий уровень личной и общественной гигиены. Чтобы от тебя и от
твоих начинаний не слишком сильно воняло. Чтобы стрелка не зашкаливала. Пока в
области спорта будут сталкиваться финансовые и политические интересы, никаких
высоких слов о честности соревнований произносить нельзя. Олимпийская хартия
останется чем-то вроде Священного писания для инквизиторов и «христианнейших»
тиранов. Пытаясь распутать гордиевы узлы или, если угодно, очистить авгиевы
конюшни современного спорта, никогда не следует забывать об этих первопричинах
его проблем, даже если устранить их немедленно невозможно. Это задаст вектор
для направления поисков вариантов улучшения ситуации.