Иветта Воронова

5. История, политика, государство, общество, идеология

Влияние политики на нашу жизнь и непосредственно государственных структур, влияние их на нашу жизнь, оно, конечно, достаточно высокое, оно ощутимо, это даже не влияние, это давление, определенный пресс. Причем народу совершенно все равно, на мой взгляд, под каким правителем жить, все равно по прошествии лет он станет самым великим и замечательным. Не смотря на то, что в ряду интеллигенции люди говорят о том, что вот, царскую Россию погубили и так далее и тому подобное, что вот, как было бы хорошо, если бы была монархия. Но эти же люди забальзамировали Ленина, который был основной движущей силой большевизма, который и замочил, собственно, царя. Касательно того же Сталина, который в кулуарах вершил историческую судьбу нашей страны, жег евреев, жег любых неподходящих ему людей под диким террором и под диким контролем – миллионы людей пошли его хоронить. Вот принцип вот этого я, наверное, вряд ли когда-нибудь пойму. Наверное, это глупо.

Касательно нашей жизни, сегодняшняя наша власть мне совершенно, например, не нравится. Политика мне не нравится и взгляды на построение России. Нас пытаются сделать по образу и подобию чего-то там, а любая копия всегда хуже оригинала, и делают в общем-то не всегда умело. Конечно огромный power, который есть у государства, которым они сильно пользуются, когда затевается война, высасывается повод и он затевается зачем – чтобы поднять экономику, в 90-х годах война в Чечне, после того, как распался Советский Союз и мы потеряли большую часть республик, а ведь война в Чечне во многом была выгодна и нужна нашему государству, просто затем, чтобы поднять и подкрепить новый экономический рост новой страны, Российской Федерации, 8 лет мы продавали оружие и нашим и вашим, мы спонсировали обе стороны одинаково и чем война дольше, тем больше довольны те, кто ее затеял. С финансовой точки зрения большой бизнес-аппарат. Люди гибли, и до сих пор мы наблюдаем последствия в виде терактов, или маленькой мести от кого-то, чью семью или правителей обидели, унизили или убили в процессе войны.

Я даже не могу сказать, какой государственный путь подойдет нашей стране, явно не демократический, потому что в нашей стране под словом "демократия" подразумевается "что хочу, то и творю", что не есть ее действительный перевод. Коммунизм и равенство – уже на данном этапе невозможны. Когда у ребенка вседозволенность, любое "мама-папа, купи" покупается, то в какой-то момент очень сложно сказать, что, а вот теперь вот это должно быть иначе. Российской Федерации сейчас 18 лет, и сейчас поставить всех в рамки и заставить всех, кто ворует, жить одинаково с теми, у кого воруют, наверное, уже в принципе не получится.

У нас сейчас в некоторой степени тоталитарное государство. Государство, не управляемое людьми. Когда мы говорим о президенте, мы уже давно не подразумеваем президента, мы подразумеваем систему. То есть мы, наверное, как и весь мир, идем к техническому прогрессу. У нас люди шли от рабовладельчества к какому-то там дворянству, и потом мы вроде как пришли к демократии, а какие-то страны идут практически полностью либеральным путем. Но мы опередили всех и у нас новая система управления, это управление не семьей (монархия), а управление системой. Причем не система демократическая, а система КГБ, система ФСБ, вот просто система, уже такое ощущение, что тобой управляет некий компьютер. Уже нет личностных качеств, уже не имеет значения, это Медведев, или это Путин, или следующий там кто-то еще. Есть очень хороший анекдот на эту тему, "Кто в России президент?" – "Дмитрий Александрович Медведев" – "А как его зовут?" – "Владимир Владимирович Путин".

Наверное, может, это и хорошо, может быть, эта система работает. Я человек, который живет в Москве, никогда не жила в других городах России, я вообще воспринимаю Москву, как отдельное государство. У нас есть один великий президент Юрий Лужков, который для нас – всё. А в масштабах страны я не знаю, хорошо это или плохо, когда всё управляется системой, но это напоминает такую антиутопию Замятина Мы, счастье в абсолютной несвободе, т.е. вроде все есть, делаешь то, что хочешь, и все это называется демократия, но по существу за каждым твоим шагом следят, и об этом открыто заявляют. И потом так: раз – просыпаешься, а твой сосед уже сидит. Кто-то еще по госзаказу покинул сей мир…

Наверное, для того, чтобы удержать такую большую страну, нужна жесткая система, но ведь до той же Камчатки эта система не доходит, она тормозится, дай Бог, в центральной полосе России. А тем, чья жизнь заключается в доении коровы, сборе сена в какой-нибудь четвертой по значимости деревне в пятой по значимости области какого-то города в каком-то краю, я думаю, им вообще все равно, потому что до них никогда не дойдет. И страшно не столько за себя, хотя страшно и за себя, в той степени, что чего ни делай, ты можешь даже дружить с государством, но сядешь в любом случае. "Была бы статья, у кому пришить дело – мы найдем". А страшно за тех людей, которые никогда не получали с этого благ. Я думаю, что у них вообще жизнь не изменилась. Старушки из какой-нибудь очень-очень большой глубинки, я думаю, дай Бог, если она знает, кто такой Хрущёв, например, а все остальное… там нет телевидения, там воды-то нету. И удивительно, что вторая по размеру после нас страна Америка, и у них, наоборот, самые серьезные, самые умные, самые успешные политики – гениальные люди, просто как культура, хип-хоп-культура, кино-культура – они из таких глубинок страны, сама культура рождается далеко не в Белом доме. А у нас – наоборот. У нас все родилось в Москве, большая часть, Питер, как столица, которая все основное историческое время пробыла столицей, и все это перешло плавно в Москву. И в общем-то непонятно, вся остальная страна – принадлежит она государству или нет, она живет какой-то своей отдельной жизнью. То есть, наверное, наше поколение, говоря "Россия", подразумевает "Москва", в лучшем случае "Питер". Обсуждая какие-то новости: "О России писали то-то то-то", никто не переспрашивает: "А где конкретно?", все знают, что это Москва и Питер, потому что дальше серая полоса. Там утеряны системы управления, которые использует государство, системы принуждения.

У нас антикоррупционная политика. У всех, с кем они борются, есть желание пойти и взять еще взятку. Мы все время боремся и все время порождаем то, с чем боремся. Та же система автомобильных видеокамер – это ж полная чушь. Ок, мне домой будут приходить счета, но есть правила, за нарушение которых могут лишить прав, соответственно, многие боятся, что счета намеренно будут приходить с опозданием, и на них будет накладываться пеня, и так далее.

Если брать государство как общую систему, наверное, это еще терпимо, а если взять государство как совокупность государственных структур, это, конечно, аншлаг. Стараешься с этим не связываться. Касаться по минимуму. Если есть хоть какая-то возможность обойти бюрократию и общение с госструктурами, насколько я знаю, моё поколение старается это делать.

Как ни парадоксально это звучит в демократическом государстве, мы не выбираем наше государство. Система армейской службы – я не могу вдаваться здесь в подробности, потому что никогда не служила, не знаю, - но только за последние полтора года они сначала сократили срок службы с двух до года, а сейчас будет 2 года 8 месяцев, насколько я знаю, или уже. Как акция в обувном магазине: 20% скидки, успейте все. Кто не успеет, потом заплатит вдвое больше. Поражает.

Я даже не могу сказать, что наше государство капиталистическое, что оно строится на бизнесе, на деньгах. Оно, по-моему, вообще ни на чём не строится. Оно медленно рушится, а в силу того, что все понимают: "А что теряем? – Мы уже ничего не теряем", как-то так и управляют.