Елизавета Парфёнова

7. Наука, образование, школа

Образование у меня гуманитарное: я учусь на филологическом факультете, занимаюсь языком, литературой – т.е. тем, что связано со способом человеческого мышления, его взглядами. Одновременно занимаюсь фотографией, рисунком, то есть визуальным искусством. При этом склад ума у меня достаточно логичный: даже когда я занимаюсь литературой, для меня важно, чтоб вырисовывалась некая система, выстраивалась структура, я нахожу какие-то связи между явлениями. Вспоминая опять же о моей личной философии: в моменты осознания истины и иррациональное начинает в нормальные системы складываться, связи находятся везде. Просто то, что можно увидеть и доказать, привести пример видимый (собственно, научный метод познания), оно наиболее очевидно, и поэтому проще из этого сделать систему, чем найти связь между совершенно абстрактными понятиями.

Школа, учит как раз научному способу познания. Начальная школа - некие прикладные знания, необходимые для жизни в социуме – тебя учат читать, писать, считать, чтоб ты мог самостоятельно себя обслуживать. Дальше уже идёт обучение литературе, то есть знакомство с культурной традицией национальной, чтобы быть в курсе и в контексте. Тут же и история. История и история культуры, литература настолько взаимосвязаны, что границы между ними очень прозрачны. Литература – это и сами тексты и история литературы, литературныме памятники – носители истории народа.

Грубо говоря, в школе выстраивается система ценностей какая-то. Тебя специально знакомят с лучшими произведениями литературы, чтоб ты мог научиться сравнивать, выделять критерии художественной ценности, качества, учат, что плохо, а что хорошо. На тему качества, кстати, есть хорошая книга Пирсига Дзен или искусство по уходу за мотоциклом.

Точные науки мне в школе хорошо давались, но не могу сказать, что длинные уравнения алгебры мне пригождаются на практике. Точные науки – воплощенный идеал научного метода – вот теорема и вот доказательство, всё должно быть доказуемо, но, с другой стороны, занятия науками – это тоже творчество, где очевиден результат опытов. Химия и физика – ученый выясняет принципы, а потом создаёт с их помощью что-то новое, изобретает новый механизм, машину, лекарство, выводит более выносливую породу собак, более плодовитый и сладкий сорт яблок. Теории работают на практике, вон, деда Юра юбилей тут отпраздновал, ядерную бомбу изобрел – работает хорошо. Другое дело, с какими целями развивают отрасль науки – с мирными или военными, для кого наука, для человека или для государства?

Наука – это система знаний в какой-то области, четкая структура. Даже в университете, на филологическом факультете, казалось бы "бег литературного процесса", "язык – живой постоянно меняющийся динамичный организм", но… Какая там свобода творчества, какие передовые и новаторские подходы и методы!? У нас на кафедре СОВРЕМЕННОЙ русской литературы преподают как в восемнадцатом веке. Очень жесткий консерватизм. Пятьдесят лет мусолят одни и те же школы, направления, жанры, сплошной формализм и теория литературы. Теория, форма мне интересна как эстетическая и художественная ценность, "ой, ну как он это друг с другом соединил, ой какое слово подобрал, так метко", но если при помощи формы достигается нужный результат. Мне же в литературном произведении важна гармония формы и содержания, как глубокий философский подтекст отражается в способе построения произведения, как все художественные средства гармонично отвечают авторскому замыслу. Любопытно проследить ход авторских мыслей и способ мышления, уровень духовного развития. Ведь то, что он пишет, характеризует его: возможно в процессе создания, пока автор творит, пишет, он сам меняется, что-то узнаёт, т.е. творчество как процесс познания. В первую очередь мысль мне интересна мысль, идея. На кафедре литературы двадцатого века такая ситуация: занялась я, например, постмодернизмом, Пелевиным, чтоб изучить его философию, мировоззренческую концепцию, а специалисты по постмодернизму занимаются поиском цитат, аллюзий и витиеватых метафор. Пелевина, например, разбирали лишь одно занятие, потому что у него ничего такого суперинтересного с точки зрения языковых изысков нету. Круто вообще. Меня это поразило. Многие застряли в рамках своих консервативных представлений и литературных предпочтений, не очень открыты каким-то новым взглядам и точкам зрения – пытаешься впихнуть свою курсовую работу, где последний абзац на страницу о самом главном, по сути дела, выстрадан ночами тяжких дум, а тебе пишут в курсовой работе прямо: "А вот последний абзац я совсем не понял"... Тут, конечно, начисто мозг вышибает.

Должен быть, конечно, какой-то базовый уровень образования, общий контекст, чтобы коммуникация происходила. Бедное человечество, чем больше знаний, информации, чем больше средств коммуникации, тем больше с этой самой коммуникацией проблем, разобщенность, разъединение. У меня такое создаётся впечатление, что от ясности сознания человечество уже давно ушло, видимо, только в начале времен, когда оно ещё зарождалось, всё было в порядке. Чем больше дивайсов было изобретено, тем больше люди теряли суть происходящего, что они должны делать и зачем они живут, ну явно не для того, чтоб изобрести компьютер и стать абсолютно беспомощным, если он сломается... Ну и наука, собственно, старается на поприще работы в топку ада – технический прогресс.