Иветта Воронова

3. Семейные ценности, любовь, межполовые отношения

Твоё отношение к противоположному полу закладывается в семье, в которой ты родился. Большие коррективы вносит общество. Большие коррективы вносит твой возраст и твой статус, это страшное слово. Особенно когда твоя семья находится на одной стороне, а твои желания и твой возраст находятся на другой стороне. И с двух разных сторон ты должна прийти к одной единой потребности, которая удовлетворила бы все эти аспекты. Моим психологическим воспитанием занимались мужчины, прежде всего отец. Он меня подхватил на этой волне лет в тринадцать-четырнадцать, и вёл, и ведёт по сей день, это тот аспект общения, который наиболее открыт, мои отношения с мужчинами. У меня есть очень чёткое разделение отношений. Есть отношения исключительно физиологические, есть отношения романтические, есть отношения "на перспективу" – хорошее выражение. И хреново то, что в отличие от нашего предыдущего поколения, цинизма, практичности, не расчётливости, а практичности в отношениях очень много. В любых отношениях, не только у меня. Даже у самых романтичных людей практичность, которой никогда не было в другое время. В любое время до нас. Мы как поколение строим что-то новое, но у нас нет базы, на чём строить. Есть понятие "советское воспитание" и есть понятие "современная молодёжь". А между ними пропасть. У нас не было переходного периода. Как белый и чёрный – если между ними нет серого, это пропасть. И мы живём в этой пропасти. У нас нет таких ценностей, как были в советское время, может быть, они были несколько надуманные, несколько навязанные, но они были. В нашем поколении, я могу сказать с 99-ти-процентной уверенностью, нет ничего святого в личных отношениях. Вообще. Нет ни святости дружбы, ни святости постели своей собственной, ни святости своего тела. Ниибёт. Это общественное. И ты в какой-то момент думаешь: "А как так вообще может быть?" А так происходит.

Стандартный пример: знакомишься с молодым человеком. Допустим, он с тобой знакомится: "Девушка, разрешите вас угостить", не важно. Ресторан, бар, клуб, где угодно. У тебя возникает три мысли. Первая: ты его оцениваешь с точки зрения внешности, и если он попадает, он тут же уходит в категорию one night stand, тупого одноночного траха, и там остаётся без вариантов оттуда вылезти вообще. Это мозговая установка, которая делается в одну секунду, как, наверное, девочки-провинциалки в одну секунду понимают, при деньгах мальчик или не при деньгах. Раз – всё – "это мясо будет". Да, классно, я сейчас выпью, будет секс, утром "до свиданья" и номера телефона я не дам. И в этот момент я не задумываюсь о глубине его внутреннего мира. Вот именно в данной дозировке алкоголя, наркотиков и атмосферы его внешность подходит под то, что я хочу видеть в своей постели с утра. Всё, точка. И мне жалко таких мальчиков, порой бывает, потом ты видишь, что, в общем-то, люди они неплохие, а обратку ты включить не можешь, уже голова не позволяет, уже всё.

Второй момент. Если во внешности есть общая притягательность, оно ни туда ни сюда, ты начинаешь мысленно перебирать, что сейчас в твоей жизни происходит. "Так, у меня есть парень. В принципе, он меня устраивает". Тут же понимаешь, что он на самом-то деле тебя ни фига не устраивает, и мальчик, который стоит, он сейчас легко его заменит. В этот момент ты понимаешь, что грош цена тем отношениям, которые у тебя сейчас есть. А такие мысли проскакивают весьма часто. Людям свойственно искать от лучшего ещё более лучшего. И это наше поколение погубит. Это погубит в принципе весь Земной шар, технический прогресс когда-нибудь дойдёт до той точки, когда мы сами себя убьём, просто потому, что потолок, больше идти уже некуда. В этот момент рушатся твои предыдущие отношения. Они уже дали трещину у тебя в голове. Чёрт с ним, что ты пьяный, чёрт с ним, что ты утром, может быть, об этом не вспомнишь, в подсознании это отложилось.

И третий вариант – ты понимаешь, что-то должно быть в этом человеке, "хм, он мне подходит", это страшное слово, которое очень ломает меня в отношениях, но за счёт которого я очень много строю этих отношений, "подходит". Как это понимается, как это чувствуется, я не знаю, но это однозначно объясняет, что чувств не будет. Может быть, где-то ты притрёшься, может быть, где-то ты научишься, не то что ты никогда не полюбишь запах его тела, ты научишься его не замечать. Это две немножко разные вещи.

Вот три аспекта отношений, которые существуют в жизни, в моей, по крайней мере, и очень многих, наверное, других людей, просто не все так чётко это разделяют, а по сути всё так и есть. Жалко девочек, которые пытаются что-то выстроить из каждых своих полусексуальных отношений, я говорю "полусексуальных", потому что их и сексуальными-то назвать нельзя, потому что отношение к сексу и проявлению себя в сексе у многих девочек даже моего возраста – это труба. Спрашивается: "А зачем я им занимаюсь? Ради чего?" Удовольствия физического они, как правило, не получают, а если получают, то это совершенно не тот масштаб, который должен быть. Скорее всего, они получают грязь. А по большому счёту, это социум. Это дикие количества табу, которые нужно нарушить быстро, иначе ты будешь уже не в теме. Это же самый страшный грех, который может быть в нашем поколении – оказаться не в теме. Я буду трахаться, я буду сниматься в клубе, я буду делать всё что угодно, лишь бы вы не сказали, что я не в теме. Это печально. Это ни плохо, ни хорошо, это печально.

Касательно восприятия любви/нелюбви. Есть очень хорошая у меня бабушкина история. Она у меня интеллигентная, я её достаточно долгий период времени здорово боялась. У неё было два брака. Первый брак – военный. Советский Союз, она тридцатых годов рождения. Там не было понятия любви. Он ухаживал красиво, его одобрили родители, уже хорошо в тот момент, он ей подходил, они прожили 25 лет. Двое детей, один из которых является моим папой. Всё классно, и она говорит: "Ты знаешь, я бы прожила бы ещё 25 лет, потому что я никогда на эту тему не задумывалась, он меня не раздражал, мы за 25 лет и поссорились-то раза два, причём по глупости. А потом я поехала отдыхать. Мы поехали с подругой, это всё ещё был Советский Союз, мы прошлись по пляжу, где-то в Феодосии или в Евпатории, не суть важно. Я прошлась по пляжу, увидела мужчину, остановилась, не подходя к нему, мы только взглядами встретились, не подходя к нему, я развернулась, нашла телефон-таксофон, позвонила мужу и сказала, что я приеду и подам на развод". Она говорит: "Я не могу описать, что мной двигало. Упало всё в тот момент, что это было, я не знаю. Советский Союз. Развестись? Куда? В никуда? Расстаться с двумя детьми, пусть даже достаточно взрослыми? Я до сих пор не могу объяснить, что это было. Я подошла к нему – Здрасьте – Здрасьте", он оказался женатым, но он успел развестись до того, как она узнала, что он вообще на тот момент был женат. Безусловно, там никаких романов на стороне не было. И с ним они прожили до дня его смерти, он погиб несколько лет назад. Это два совершенно разных вида отношений. "Подходит" – да, есть шанс, что будет вспышка, но есть большой шанс, что её никогда не будет, отношений, которые – "вау!" – по-другому это никак не назовёшь.

Так вот, она провела такое достаточно интересное сравнение этих вот отношений, она говорит, что советские отношения "подходит/не подходит" и вообще любые отношения статуса, когда твоя семья, твое происхождение требуют от тебя соответствующего выбора, это, наверное, фундаментальная постройка, как сталинские здания – постройки на Университетском проспекте, на Таганке, на Котельнической набережной – фундаментально, здорово, но никогда не будет полета архитектурной мысли, когда ты приходишь и творишь, и нет рамок, здесь так хочу, а здесь вот так стену загну, а здесь сделаю полустеклянную. Наверное, что-то менее практично, но не менее красиво и не менее безопасно, одно другому не мешает. И вот, наверное, на сегодняшний день это та проблема, которую я не могу решить в своих отношениях: должно быть как "подходит" или должно быть как "вау". Большую часть отношений я строила исходя из "подходит", это мальчики из такого же социального статуса, это мальчики из интеллектуальных семей, при рубашечках, в джемперочке, которые могут отличить салатную вилку от вилки для морепродуктов и 14 видов стаканов и ножей их тоже не смутит, а душа тянет к мальчикам подъездным, которые плевать хотели на количество этих вилок. Когда они сидят и одной вилкой одной рукой едят, и многое им будет просто не по вкусу.

Наверное, это большая проблема каждого человека – осознание четкой середины между тем, что от тебя хотят и что хочешь ты, и найти вот эту вот середину. Большую часть своего времени мне было проще давать то, что от меня хотят. В общем, все отношения, которые у меня были, я строила до сегодняшнего дня для мужчины. Ты можешь тусоваться, я буду сидеть дома и это было не наигранно, а нормально. Последний мой молодой человек ходил на тусовки, пил, гулял, веселился, в этом момент я пекла дома ему торты. Вообще, любые отношения были ровно до сих пор, пока ему это было нужно. Не потому, что я себя не ценю или еще что-то, это влияние папиного воспитания. Большинство моих друзей считают, что с точки зрения girlfriend меня до сих пор так и называют super girlfriend. Ты приходишь, например, с больной головой, с похмелья в 5 утра, скорее всего любая твоя женщина, если ты ей не звонил всю ночь до этого, скажет: "Ты мудак", - и как минимум: "Я волновалась", как максимум: "Ты где шлялся?". А когда приходят ко мне в 5 утра, я даю 10 таблеток активированного угля, кладу спать, утром пеку блины и даю рассольчику со словами: "Милый, ты хорошо себя чувствуешь?" Ценится это? Наверное, да. Наверное, это неэгоистические отношения, те, которые опять-таки воспитал во мне папа, они классные, они классные и для меня и для него, но это утопия изначально. Потому что черт его знает, может, в какой-то момент у меня не выдержит нервная система и я скажу все, что накопится за 20 лет.

И эти отношения вот буквально недавно закончились, и удивительно, что его друзья, например, произнесли совершенно сакраментальную фразу: "Ты уйдешь и мир рухнет". Не потому что я такая классная и офигенная и другой такой нет, а потому что поставила планку. Самоцель отношений была: "Мальчик, милый, посмотри, как в идеале должны к тебе относиться, чего ты в идеале достоин". Хотя между нами, девочками, конечно, он не был достоин и это понимал. Это система Карнеги, когда ты делаешь так, чтобы твои идеи стали его идеями, и он смог их выдать за свои. И реально я понимаю, что полгода отношений – все хлопали в ладоши и говорили, что мы идеальные… а знали бы люди, люди – т.е. опять этот вот социум. Людям надо дать то, что они хотят видеть. Но отношения закончились и человек осознает: "Что же я хочу дальше?" Здесь были отношения, ушли мы, по официальной версии – нет любви, но, собственно, она и не официальная, она действительно такая. Мы друг другу подходили и в общем-то могли пожениться и родить детей, 20, 30, 40 лет – классно, до тех пор, пока кто-то из нас не пошел бы по улице и не ощутил бы того самого "вау", и не факт, что у кого-нибудь из нас хватило бы смелости на это "вау" рвануть.

Это еще груз ответственности. У меня во всех отношениях преобладает чувство ответственности, и вообще я считаю, что, наверное, все отношения, которые мы строим, они идут даже не столько от модели семьи, сколько от своих собственных тараканов, даже не комплексов, а именно тараканов и заморочек, своих внутренних установок. Допустим, в моем случае у меня есть гипертрофированное чувство вины и чувство совести. Это не говорит о том, что я не косячу, это не говорит о том, что я не поступаю дурно или плохо – поступаю, безусловно, как и абсолютно все люди. Но я потом очень и очень тяжело переживаю эти моменты. Мне становится стыдно, мне становится неприятно, противно и куча таких моментов. И вот именно это меня, наверное, и тормозит в построении каких-то отношений. Это мной движет… вот это то, наверное, что дала мне спортивная тусовка, любой спорт. Мне проще сделать все, что ты можешь, абсолютно: обеспечивать финансово, подарить машину, делать дорогие подарки, печь тортики, пока он бухает, тусуется и мацкает других телок. Мне проще не видеть ни мелкого, ни крупного – никакого: "Да, все хорошо", - классическая фраза, характеризующая такие отношения. Проще, потому что любые отношения могут не получиться и рано или поздно ты можешь проиграть, и гораздо проще проигрывать, когда ты знаешь, что ты сделал все возможное, чтобы ты выиграл. Вот мы расстались с ним буквально два дня назад, и народ реально говорил: "Неужели ты не будешь переживать? Неужели ты не будешь плакать? Неужели ты простишь измену?" Я говорю: "Я не то, чтобы ее прощу. Я ее прощу и еще совет дам и я еще девушку чаем напою". Наверное, потому что у меня нет таких чувств, и у меня в принципе другая задача стоит. У меня была задача – сделать его счастливым. У меня была задача – из 21-летнего мальчика, который ходил на свидания, покупал цветы на Киевском вокзале и сидел в кафе, за полгода он стал 21-летним молодым человеком, который ездит на хорошей иномарке, с дорогим мобильным телефоном, с дорогой родной одеждой, он решает вопросы, причем, он повзрослел во многом именно потому, что ему помогли просто повзрослеть. Там свое количество комплексов, там своя семья и все остальное, но на сегодняшний день это два разных человека, которого я встретила и которого сейчас встретила его нынешняя пассия. И это приятно, действительно он повзрослел, и ему нравится то, что он видит в себе, и он понимает, вот ему плохо, наверное, потому что он понимает, что это создано не им. Ему это не навязали, но ему это показали и как-то к этому приучили. И он, наверное, сам в какой-то момент как и многие мужчины: "Как это ты меня отпустишь? Как это ты от меня уйдешь? Ты можешь уйти?". Я говорю: "Да, конечно". И зашел разговор о его девушке. Тут был такой интересный момент. Я говорю: "Вот ты за ней ухаживал какой-то период времени". Я знаю, допустим, что он мне не изменял, это – табу, с этим мне повезло – у меня не было мужчин, которые мне изменяли. Это приятно. Многие ухаживали, многие просто там где-то прижали в углу, но не более того. Сам факт – измены не было, и это приятно. И он говорит: "Да, конечно, я ей сообщил, что у меня есть девушка". И это вот, наверное, последнее, что он от меня услышал в момент, когда мы расставались. Я сказала: "Ты знаешь, ты не правильно поступил, могу сказать тебе честно". "Почему? Я не хотел врать". Ну потому что девушка, которая знает, что она данный момент вторая, она безумно обрадуется тому, что она завтра будет первая, но первый твой невзятый телефонный звонок и она будет на подсознании знать, что у тебя есть вторая, даже, где ее нет. Он говорит: "Ну, я хочу дать этому шанс", я говорю: "Ну, безусловно, дать, только ты одно пойми – девушка и женщина, которая способна позволить себе встать на место любовницы, никогда не будет женой. Это тоже восприятие себя, если ты способен стать чьей-то любовницей, чьем-то дополнением к чему-то там еще, то женой ты уже не будешь."

И это не есть хорошо. Я считаю, таких людей пожалеть, наверное, надо. Хотя, кто его знает, кто знает, что ими правит в этом момент – безысходность ли, одиночество ли сумасшедшее или психоз, желание, что мне нужно, мне нужно для галочки, мне нужно для кольца, мне нужно для чего угодно.

И самое печальное, что я не уверена, что те девочки, которые унижаются, бьются в истериках, кричат, что порежут себе вены или те девочки, которые ведут себя как суки – раскручивают мужчин на деньги и ставят материальное превыше морального, я не уверена, например, что они будут менее счастливы, чем я, которая поступает правильно, по совести и честно. Потому что вот даже, например, Лиза знает, что лет с 15-16 я была абсолютно уверена в том, что я первая выйду замуж, потому что уже лет в 15-16 у меня уже не было стереотипа отношений, мне не хотелось. У меня была и есть до сих пор потребность в семье именно не как в статусе, я достаточно рано повзрослела в силу опять-таки общения с отцом в силу его на меня влияния, моменты гулянок вот этих они в общем-то были и есть, но и есть момент поиска чего-то постоянного своего, уже хочется созидать, создавать… Поэтому пока на сегодняшний день эта потребность, к сожалению, не удовлетворена.

И во многом она не удовлетворена потому, что я совершенно не уверена в том, что я имею право снизить планку или что я могу не пойти по тому пути, по которому я должна пойти с точки зрения родителей. Есть на сегодняшний день человек, есть хорошие отношения, они могут дойти до свадьбы, до брака и до всего остального, но там будет столько вопросов и готова ли я с ними бороться, это большой вопрос, стоит ли это того. Тут такая вещь, что я не хочу ошибиться. Очень много вещей в моей жизни дозволено, у меня родители дико демократичны, дико либеральны. Когда я пришла и сказала, что я курю, мне было чуть больше десяти лет, мои родители сказали мне: "Иветта, большая часть табака, которую вы покупаете здесь в Москве, тем более дешевого, - с огромным количеством примесей. Позвони папе, он сейчас возвращается из командировки, он привезет тебе сигареты из duty free". Хорошо это? Наверное, да. Это понимание. С другой стороны, с десяти с половиной лет мне позволено курить, мне позволено курить в комнате, в которой я сплю. И сегодня, к двадцати одному году я курю одиннадцать лет. В какой-то момент я задала вопрос маме: "Это нормально?". Она говорит: "А почему нет? Тебе могло это надоесть через год через два, а смысл запрещать?" Запрещать – значит провоцировать тебя на вранье. А строить отношения на лжи – это утопия семейных отношений.

То же самое – мы столкнулись с вопросом секса. Лишаться девственности девочке из интеллигентной семьи в тринадцать лет – это, я считаю, рановато. Я считаю, что это рановато любой девочке, у которой существуют какие-то принципы, а они у меня есть. Я никогда не считала себя легкомысленной, я никогда не считала себя шлюхой, всегда знала, что, в общем-то, выбирают не меня, а выбираю я. Вот это, наверное, отсутствие святости, не было святости первого поцелуя, да я даже не помню, честно, я даже не помню, как это произошло. Помню, что самый-самый первый тактильный контакт с мальчиком, он был в первом классе, первого сентября. Я пришла в школу, отстояла линейку, меня привели в класс, "хи-хи, ха-ха", был мальчик, что-то там, ну пойдем погуляем, ну пойдем, пошли гулять по школе, в какой-то момент мы тормознули и он говорит: "Ты целовалась?", - "Нет. А ты целовался?", - "Нет", мы встали под лестницей (это было после первого урока), мы стояли и целовались в губы. Мама, которая пришла меня забирать после школы, ей учительница сказала, что как бы классно девочку воспитали, большое будущее ждет, "хи-хи, ха-ха", мы пришли домой. Что бы сделали вы со своей дочерью?  Наверное, попытались бы разъяснить, что это плохо. Даже не плохо, а всему свое место и свое время, что это должно быть не в школе. Что сделали мои родители? Зачитали мне вслух тоненькую книжечку Моя первая сексуальная энциклопедия. Мне не было семи лет. Наверное, им не было потом удивительно, что мальчикам, в то время как другие девочки писали им записочки "ты мне нравишься", Иветта могла расфигачить записку с половиной содержания Кама-сутры какой-нибудь, причем, наверное, многого не понимая из этого. Свобода не есть анархия, считали мои родители и с детских лет мне доверяли, они считала, что стопор у меня всегда будет. В большей степени я вижу, что они оказались правы, я не оказалась в итоге на панели, хотя могла бы с таким началом, я не сижу на героине, хотя у меня есть доступ к абсолютно всем наркотикам, я получила высшее образование, то есть жизнь не такая плохая, как могла бы быть при таком воспитании. С другой стороны, они мне же навредили, потому что они меня лишили каких-то моментов святости. Лишись я девственности лет так на пять попозже, отношение к сексу было бы другое и отношение к мужчинам было бы другое – не было бы оно столь циничным.

Есть один такой молодой человек, который у меня прошел, наверное, параллельно всем остальным, я с ним периодически вижусь, периодически мы вступаем в какие-то отношения в том числе и сексуальные, но мы никогда не были… не встречались. Что интересно, он меня буквально недавно спросил (он женат, у него есть дети, но я знаю, что он ко мне очень хорошо относится, что он меня любит): "Как ты думаешь, мы с тобой знакомы уже восемь лет (с детства я его знаю), есть ли шанс, что мы когда-нибудь будем вместе?" Ни на секунду я не задумалась с ответом, я говорю: "Ты знаешь, когда я перестану надеяться, что в моей жизни что-то изменится, что еще есть шанс, что у меня будет дом, семья, полное счастье, полная чаша мещанского счастья такого, и что это мне надо, когда я нажрусь цинизма и пойму, что вся жизнь – это бизнес, а все люди в нем это коммерсанты и себя люди стараются повыгоднее продать, подолгосрочнее заключить отношения и все это хреново. Вот когда я изрядно разочаруюсь и наберусь изрядной доли цинизма, тогда я приду к тебе и скажу: Здравствуй, Алеша. Я готова. Я готова строить эти отношения". Вот, наверное, так.

Сказать, чего я хочу в идеале? Я хочу семьи, хочу крепкой, другой. Другой, не потому что моя была плохая, а потому что я не хочу, чтобы в семье врали, если папа гондон… Наверное, реально можно поставить памятник тем женщинам, которых бросают мужчины, уходят или изменяют, и эти женщины в ответ на вопрос, а где папа, а кто мой папа, не отвечают, мол, твой папа – гондон, пидор и плохой человек. Они говорят: "Твой папа хороший человек, твой папа классный", - они начинают перечислять его самые лучшие качества, и просто говорят, что не сложилось, такое в жизни бывает. Вот, наверное, этим людям можно поставить памятник, но это априори нечестно. Это нечестно не по отношению к детям… Это тот случай, когда есть ребенок, всё хорошо, все классно, все замечательно, все это видят, все аплодируют, при этом  факт есть факт – отношения – говно, отношения – просто по сути своей их нету.

Хочется семьи, хочется детей и я сейчас нахожусь в таком моменте, когда я понимаю, что это реально возможно, и есть соответствующий человек и есть такие возможности, но, действительно, очень тяжело принять выбор, потому что проблема наших отношений, в нашем возрасте, именно семейных, что очень тяжело в двадцать один год сказать себе, что этот мужчина или эта женщина – это то последнее, что есть в моей жизни. А если ты в это не веришь, понятно, что все люди разводятся, кто-то, не приведи Господи, умирает раньше, болезни, аварии, несчастные случаи, но изначально ты должен в это верить, только тогда это имеет смысл. А есть один очень интересный момент, мы об этом очень часто разговариваем со своими друзьями, момент слова "никогда", вот мы так часто его произносим: "Я никогда больше не буду курить" или "я набухался, всё," – с утра, – "никогда больше не пью", вот, наверное, мы его произносим так часто и так всуе, что оно не несет больше для нас такого глобального значения. А ведь по сути "никогда" – это очень печальное слово. Даже, если вот, например, мы закончили школу, я знаю, например, что я не хочу общаться больше с большинством людей, но, когда действительно осознаешь, что никогда больше не увидишь этого человека, то становится несколько грустно, это значит, что в твоей жизни, проживешь ты еще пять лет или сто лет, этот человек больше не появится, и любой нормальный человек ощутит в этом намек грусти. И именно поэтому очень тяжело нам в нашем возрасте именно осознать, что никогда и никто другой. Мы очень много выбираем, очень скрупулезно выбираем, выбираем, порой, прям конкретно под микроскопом и под лупой, хотя этого не нужно делать, нельзя настолько присматриваться к человеку, а действительно это система тестов, мы ставим очень часто в искусственные ситуации людей, мы смотрим, как они реагируют, "подходит/не подходит", конкретно выёбываем мозг, вот есть четкое нецензурное выражение, просто вынести мозг. Зачем? Для чего? Самоутвердиться? Неправильная политика, наверное. И вот сложность этого выбора – она, конечно, поражает. Очень важный такой момент, что наше поколение, действительно, очень тяжело принимает решения, они даются с диким трудом. Не потому что мы боимся ответственности, а просто в какой-то момент тяжело выбрать. Именно по этой причине многие мои друзья с девушками встречаются по два, по три года и не женятся, хотя они понимают, что многое изменится, а многое не изменится, их всё устраивает, но вот этот сделать шаг…это даже не пресловутая мужская потеря свободы, а это страх неправильного выбора.

И это, наверное, самая большая заморочка у нашего поколения – мы очень боимся ошибиться. Почему? Нас никто не накажет за это, это жизнь. Ведь мало кто у нас встретил молодого человека или девушку, увидел, поженился и умер в один день. Мы действительно проходим как минимум через несколько отношений, а то и через десяток, но вот этот страх, он действительно, наверное, движет нашим поколением. И поэтому периодически мы не дожидаемся, каковы будут отношения или, наоборот, их пересиживаем из страха уйти, а вдруг ничего больше не будет. Вот, наверное, с отношениями это так и поэтому настолько секс преобладает над моральностью. Тут нет выбора: хочешь – спи, не хочешь – не спи, это как ешь – не ешь, ну не хочешь сейчас есть – поешь через два часа. Это не решаемые моменты, поэтому, действительно, очень многие отношения строятся на сексе и очень много цинизма в этих отношениях. Неоднократно произносила сама и слышала: "Нет, дорогой, мне не нужны отношения, вот с точки зрения секса ты меня устраиваешь и все, давай вот не будем портить отношения любовью". Удивительная фраза. Наверное, мало где, за все прошлые тысячи поколений в двадцать лет кто бы мог ее произнести. Убивает цинизм, хотя я и сама циничная до мозга костей. Поэтому отношения складываются по-разному и, как правило, так.

И Лизе я завидую по одной простой причине, что я не знаю, какими людьми вы рождаетесь, что вам все равно, что скажут другие. Была бы Зурабом Церетели, только им бы поставила памятник. Ведь мы не можем быть независимыми от общества, мы в нем живем, мы общаемся с ним и хреново это – не иметь возможности общаться. Но вот эта позиция: "Мне все равно, что скажут люди", - причем не на словах, а на деле… "Мне пофиг, как отнесутся к моему выбору", - вот это поражает. Я на данный момент пытаюсь для себя решить сумасшедшую дилемму отношений, и все упирается в то: "А что скажут люди?" Есть какая-то очень хорошая попсовая песня: "Лишь бы не помешали жестокие люди". А они, блядь, помешают, они помешают с вероятностью сто процентов.