<< в оглавление

<< Приложение 3

ПРИЛОЖЕНИЕ 4

Проблема источника "Имен Христа" Луиса де Леона

Много дискуссий вызывает вопрос о генезисе диалога "Имена Христа" Луиса де Леона. Споры возникли после того, как в 1888 г. испанский исследователь К. Муиньос обнаружил среди документов, принадлежавших  Алонсо де Ороско (еще одного богослова того времени, принадлежавшего к ордену августинцев и проживавшего одно время в том же монастыре св. Петра в Саламанке, что и фрай Луис) рукопись без подписи, озаглавленную "О девяти именах Христа". В тот же год К. Муиньос издал рукопись под именем А. де Ороско.

Находка "О девяти именах Христа" сразу же стала предметом ожесточенных споров, считать ли ее основой " Имен Христа" Луиса де Леона или нет. На сегодняшний день существует три основных взгляда на эту проблему. Первая точка зрения принадлежит последователям К. Муиньоса (Э. Шустер и др. [1]), которые считают, что Луис де Леон лишь переработал трактат Ороско, развив основную тему и придав ему диалогическую форму. Их главным аргументом является тот факт, что в первое издание "Имен Христа" вошло как раз девять имен, тогда как все остальные главы были добавлены автором в последующие издания.

Кроме того, сторонники этой точки зрения цитируют "Введение" к первой книге, в котором говорится, что причиной разговора послужил ..." небольшой ... клочок бумаги, ... где были выписаны некоторые имена, коими называют Христа в Священном Писании, а также места, откуда они взяты"[2]. Сторонники Муиньоса полагают, что здесь Луис де Леон имеет в виду книгу Алонсо де Ороско и тем самым самолично указывает на него как на своего непосредственного предшественника.

И, наконец, еще одним аргументов в пользу этой версии является то, что, как и фрай Луис де Леон, А. де Ороско интересовался проблемой толкования имен Христа. В частности, известна его проповедь, написанная по случаю праздника Обрезания Господня, в которой представлен анализ пяти библейских имен Христа.

Другую, прямо противоположную точку зрения высказал Г. Сантьяго Вела, согласно которому сочинение А. де Ороско – это краткое изложение первого издания "Имен Христа". В доказательство исследователь приводит те же самые аргументы, что и сторонники К. Муиньоса: совпадение количества имен в первом издании "Имен Христа" и в "Девяти  именах Христа", что, по мнению исследователя, говорит о том, что манускрипт Ороско был написан уже после публикации диалога Луиса де Леона и, вне всяких сомнений, является  пересказом основных идей луисианского диалога в форме ученого трактата[3].

Существует также третья версия, принадлежащая А. Кустодио Веге, согласно которой манускрипт "О девяти именах Христа" – это черновые записи, принадлежащие перу самого Луиса де Леона, которые содержат наброски его будущего сочинения[4]. Таким образом, "О девяти именах Христа" являются, по мнению исследователя, тем самым "листком с именами", который находит Сабино и который служит своеобразным "путеводителем по диалогу", задавая тему каждой главы. Слабым местом этой точки зрения является то, что листок Сабино представляет собой не более, чем перечнем имен Христа с цитатами, в которых они употребляются в Священном Писании, тогда как трактат, приписываемый Ороско, содержит развернутые объяснения и толкование текста. Доказательством лаконичности текста в бумажке Сабино служат слова Хулиана: "Этот Ваш листок, Марсело, напоминает Пифагора, который говорить – говорит, а пояснять – не поясняет "[5].

Мы полагаем, что "листок с именами" является не более чем обыкновенным литературным приемом. Автор вводит его, чтобы соблюсти один из важнейших аристотилевских принципов – правдоподобие.  Являясь предлогом для начала беседы, этот "листок бумаги" прямым или косвенным образом объединяет воедино все три книги: "Коль скоро сей листок стал причиной, породившей нашу беседу, так пусть он же станет в ней проводником ... и ежели вы не возражаете, мы будем строить наши речи согласно тому, что там написано, и строго следуя порядку"[6]. Как правило, наглядность усиливается жестом: "И Сабино раскрыл свой листок..." (глава "Стезя" первой книги)[7], "Сабино ... развернул листок и прочитал..." (глава "Пастырь" первой книги)[8], "...и тогда Сабино ... вновь развернул сей лист бумаги и, заглянув в него, прочитал..." (глава "Гора" первой книги)[9], "И вот Сабино, развернув листок и продолжив чтение, сказал следующее..." ("Введение" ко второй книге)[10], "Произнеся сии слова и развернув листок, он сказал..." (глава "Десница Господня" второй книги)[11] и т.д..

И то, что Луис де Леон в середине второй книги (начало главы "Божий Царь") внезапно отказывается от изначального принципа предварять каждую новую главу чтением нового имени, лишь еще раз подтверждает стремление автора придерживаться правдоподобия, поскольку в конце этой главы говорится, что Марсело устремил взор на усыпанное звездами небо, а наступившая темнота, естественно, делала невозможным дальнейшее чтение имен. Однако это не означает, что Луис де Леон перестает обращаться к "листку", как к "проводнику в беседе". И в третьей книге "листок Марсело" продолжает оставаться структурным ключом беседы: "Вы, должно быть, нашли сегодня новый листок?" - подсмеивается Марсело над Сабино. – "Нет, – отвечает Сабино, – Но я нашел то, что Вы упустили во вчерашнем: среди имен, которые Вы записали, нет имени "Иисус"..." ("Введение" к третьей книге)[12].