Д. Рылов

Искусство шума

(статья для газеты «Шумовик»)

 

Шумовой музыке иногда приписывается та же роль, которой обычно для  педагогических целей ограничиваются задачи музыки тоновой. Это роль иллюстратора звуков внешнего мира и – чуть сложнее – человеческих эмоций.

Тоновая музыка действительно может изображать звуки природы – плеск волн, шелест листьев, жужжание пчёлок, – равно как может вызывать и демонстрировать вполне определенные чувства – патриотический подъем, грусть по ушедшему и т.п., однако если бы её функции на этом заканчивались, значительно плодотворнее было бы слушать доступные ныне благодаря прогрессу в аудиозаписи и воспроизведении высококачественные звуки природы и человеческие голоса, способные весьма тонко и разнообразно передавать всю доступную этому виду животных эмоциональную палитру.

Шумовая музыка тоже может, конечно, изображать пресловутое звуковое пространство пресловутого современного городского человека – поездка в поезде метро от ст. Проспект Вернадского до ст. Университет, три десятка одновременно работающих токарных станков, забивание свай при строительстве нового многоквартирного дома, – равно как может иллюстрировать передовые идейные течения – от перспектив инопланетной агрессии роботов с последующей ядерной весной до ритуального национал-сатанизма, – но если ограничить её функции только этими, она автоматически перестаёт иметь ценность как самостоятельное искусство, подобно любому прикладному искусству, не существующему отдельно от украшаемого предмета.

Значительно более важным фактором для любого рода музыки представляется её собственная красота, некая всегда присущая ей внутренняя гармония, убедительность в рамках собственной индивидуальной системы знаков, иными словами, форма, которая, как известно, в музыкальном искусстве и является содержанием. Если некто говорит, что данная музыка напоминает ему луну и озеро, или вызывает у него желание шагать строем, или глаголет о современной индустрии, или содержит, не дай Бог, какие-то идеи об устройстве мира, то он примитивизирует таким образом её содержание, сводя его к горстке словесных образов с намёком на то, что лучше послушать его самого, а не собственно музыку.

И вот как раз в плане формальной освоенности между тоновой и шумовой музыкой существует коренное различие.

Современная тоновая музыка испытывает повышенный интерес к двум крайним позициям. С одной стороны максимально жёсткие формальные структуры, минимализм во всех его необъятных проявлениях, симфонический, электронный, эстрадный (формат, альтернативный формат, неформатный формат) и проч. С другой стороны атональные эксперименты, сопровождаемые полным разрушением формы, разложением её на абсолютно не связанные друг с другом атомы. В середине же остаётся покинутая область сложных гармоний, где почти ничего не происходит просто потому, что происходить здесь практически уже нечему.

В шумовой же музыке ситуация прямо обратная. Пограничные области осваиваются давно и с поразительной настойчивостью. На одном полюсе мы видим суровый идейный примитивизм, до дурной бесконечности зацикленный в самом себе, страшный разнообразием продемонстрированных вариаций неподвижности. На другом – абсолютное перевыполнение задач по добавлению очередного безумного звука к миру безумных звуков без малейшей логики и связи с чем бы то ни было, шумовой беспредел исключительно ради поиска возможностей шумового беспредела, единственной структурной особенностью которого можно считать любовь к разнообразию. Эти две крайности уже давно представлены в отрасли, и даже слишком хорошо.

Но самым животрепещущим в отечественной шумовой музыке видится нам третий, срединный процесс, процесс осмысления её внутренней гармонии, не "музыкальной", конечно, но гармонии в собственном смысле слова, выраженной у каждого автора в только ему присущей строгости и изысканности звуковых построений. Конечно, эти построения могут соединяться с другими музыкальными и немузыкальными жанрами, могут приобретать визуальную и вербальную образность, а с ними – и дополнительную идейную нагрузку, и новые возможности интерпретации – искусство шума имеет на данный момент достаточный потенциал для применения в любых творческих проектах.

Наше издание рассчитывает принять в этом осмыслении посильное участие.